Академические профессии, по словам британского социального историка Гарольда Перкина, являются ключевыми профессиями, так как их главной задачей выступает обучение профессионалов. Традиционным местом развития академических профессий является университет. Несмотря на то, что университеты ведут свою историю с 9 века, история современных академических профессий насчитывает чуть более двух столетий. Почему корпоративная автономия средневекового университета не всегда способствовала развитию академических профессий? Что служило драйвером развития академических профессий? С какими вызовами сталкиваются академические профессии в эпоху высоких технологий и массового высшего образования?
1
К началу 19 века ученые Оксфордского и Кембриджского университетов, происходившие преимущественно из аристократических родов, не были зависимы от доходов от преподавания. Независимость членов «закрытых корпораций» от качества преподавания сказалась на образовательном процессе. Выпускной экзамен превратился в пустую формальность и состоял из стандартных вопросов, о содержании которых было известно заранее. Кроме этого выпускник должен был прочесть так называемую «wall lecture» — выступление, прозванное так, потому что во время ответа экзаменаторы покидали помещение, где проходил экзамен.
Таким образом, вполне самодостаточные сотрудники английских университетов не имели возможности и мотивации к карьерному росту. Отсутствие институционального принуждения к самосовершенствованию, согласно анонимному критику оксфордских порядков, приводило к деградации: «Распространились случаи, когда люди проводили всю свою жизнь в колледже, не только не принося пользу государству, но и самим себе во вред, с годами они погружались в сплин или предавались пьянству».
Anon. A Memorial Relating to the Universities// Collectanea Curiosa: Or Miscellaneous Tracts, Relating To The History And Antiquities Of England And Ireland (ed J.Gutch), In 2 Vol. Vol. 2. Oxford 1781. P.56.
2
Другая опасность, скрывавшаяся за корпоративным устройством университета, заключалась в конфликте между двумя ролями — ученого и члена корпорации. Иллюстрацией такого конфликта может быть один из самых громких скандалов вокруг так называемой «Гёттингенской семёрки» (нем. Göttinger Sieben) — группе профессоров Гёттингенского университета, выступившей в 1837 г. с протестом против отмены Конституции королевства Ганновер. Публичная петиция семи гёттингенских профессоров, среди которых, в частности, были братья Гримм, с требованием отменить решение об аннуляции Конституции привела ганноверского короля Эрнста Августа I в ярость. Однако король не мог прямо изгнать со своей территории строптивых профессоров. Только через угрозы запрета своим подданным учиться в университете, что лишило бы всю университетскую корпорацию значительной части доходов, монарх смог заставить сенат университета принять решение об изгнании ученых. Несмотря на юридическую легитимность такого поступка, решение сената, попытавшегося защитить университет, нанесло ущерб корпорации, которая лишилась известных ученых. Этим поспешили воспользоваться другие университеты.
Интересы корпорации оказывались вполне легитимным аргументом для увольнения преподавателя. Часто за запретом на преподавание лежал конфликт между новыми исследовательскими программами и доминирующей традицией. Конфликт достигал своей драматической развязки в тот момент, когда успех новых исследований приносил известность автору и требовал новых карьерных перспектив.
3
Главным фактором возникновения академических профессий в континентальной Европе стало государство. Система высшего образования, созданная в наполеоновской Франции, разделила занятие наукой и обучение в университетах. Все преподаватели университета оказались государственными служащими, обязанность которых заключалась в преподавании по заранее установленным программам.
Систему, альтернативную французской, предложили прусские реформаторы, возглавляемые Вильгельмом Гумбольдтом. Он решил проблему, от которой страдали английские университеты, а именно прописал карьерные ступени академических профессий. Главной новацией Гумбольдта стало лишение университетского сообщества самостоятельности в вопросе о назначении на должность профессора. Все преподаватели были разделены на две категории: приват-доценты, получающие плату за преподавание от студентов, и профессора, назначенные государственными чиновниками из числа приват-доцентов. Ученые этого ранга получали зарплату от правительства, а решение о принятии на эту должность обратной силы не имело. Должность профессора, в круг обязанностей которого входило управление исследованиями и научной политикой университета, понималась как венец карьеры ученого.
4
Институциональная независимость университета и академическая свобода не имеют прямой исторической связи. Предметом теоретического осмысления становится этическая миссия академических профессий в программной речи Макса Вебера «Наука как призвание и профессия» (1918). В ней немецкий социолог утверждает интеллектуальную честность в качестве главного свойства академической профессии. Ученый может иметь политические пристрастия, но только как частное лицо. Входя в аудиторию, он исполняет свой профессиональный долг, поэтому должен излагать слушателям все имеющиеся точки зрения. Отказ от приоритета собственных исследовательских интересов в пользу интересов профессии мотивируется не принципами корпоративной солидарности, а самой природой научного поиска, заключающегося в производстве нейтрального знания.
5
Все академические профессии имеют свою национальную (региональную) специфику. Случаи с английскими, французскими и немецкими университетами показывают, что государство по-разному может влиять на развитие академических профессий. Трагические события в Германии 1930-х годов продемонстрировали, что этика академического профессионализма может быть легко демонтирована простыми политическими решениями.
В России, где научные институты не имели богатой средневековой традиции, организация профессии «сверху» играла ведущую роль. Государственные чиновники стремились стимулировать развитие отдельных научных областей, контролировать содержание образовательных программ. Такая организация академических профессий не способствовала развитию механизмов саморегулирования и добровольной консолидации академического сообщества. Противоположные тенденции можно наблюдать на примере академических профессий Соединенных Штатов Америки.
Рост академических профессий в Америке, начавшийся только с 1880 г., сопровождался активным развитием профессиональных объединений. Профессиональная саморегуляция удачно соотнеслась с высокой степенью децентрализации американских университетов. Сейчас академические профессии зависят от интересов такого большого количества разных групп, что являются высоко автономными в большинстве институциональных секторов и дисциплин.
6
Сегодня академические профессии сложно представить вне дисциплинарной организации знания. Теологи, юристы и медики — профессиональные группы, обучение которых было главной задачей средневекового университета. Подготовка национальной бюрократии и школьных учителей стала главной задачей филологии — первой дисциплины, вокруг которой сформировалась современная академическая профессия. Эмансипация дисциплин, существовавших до 19 века в виде предметов подготовительного факультета свободных наук и искусств (часто называемого философским факультетом), обеспечила рост академического профессионализма.
Такие паттерны академических профессий, как установка на индивидуальную или коллективную деятельность, прикладной или фундаментальный характер исследования, ориентация на международное сотрудничество или на локальный спрос, будут зависеть от характера дисциплины, относящейся к гуманитарным или естественным наукам, к наукам об обществе или технологиях.
Профессионализация научного знания — неоднозначный процесс. Он может восприниматься весьма болезненно. Амбивалентность этого процесса хорошо заметна на примере американской дискуссии 1960-х годов вокруг превращения социологии в академическую профессию.
7
Современный университет и вместе с ним академические профессии стоят перед новыми вызовами: во-первых, усложнение рынков труда и глобализация подрывают структуру академических профессий, во-вторых, удорожание университетских исследований ставит под вопрос автономию университета.
Интернационализация рынка академического труда способствует переосмыслению конструкции академических профессий, исторически ориентированных на национальные (региональные) контексты. Меняются и усложняются карьерные треки, а на смену дисциплинарным штудиям приходят междисциплинарные исследования.
Университет становится слишком дорогим для государства и/или учащихся. Один из способов сохранить автономию университета — предложить обществу, государству и бизнесу широкий спектр услуг. Однако может ли бюрократическое (само-)управление эффективно управляться с разрастающимся телом университета? Или часть университетской автономии необходимо передать наемным управляющим? Сможет ли «мягкий менеджеризм» (soft managerialism) при помощи экономических инструментов раскрыть возможности университета для общества и стать новой защитой университетской автономии?
