Идея, что историю надо писать так, «как все происходило на самом деле», была высказана только в XIX в. Тогда же историки взялись за разработку научного метода, который исключал бы влияние исследователя на результаты исследования — образцом служили бурно развивавшиеся тогда естественные науки. Совместно с «Издательством Европейского университета в Санкт-Петербурге» мы публикуем отрывок из книги Ивана Курилла «История, или Прошлое в настоящем» — о том, как история перестала быть беллетристикой и стала наукой.

Историко-критическая школа и позитивизм в истории

…Однако очень скоро пути историков и романистов разошлись: история стала профессионализироваться, неотъемлемым методом исторического исследования стал анализ источников, а литературная фантазия была поставлена под запрет в научных трудах и вырвалась из-под ограничений научного дискурса в форме исторического романа. Самый популярный романист следующего поколения Александр Дюма формулировал свое отношение к истории так: «История — это гвоздь, на который можно вешать свои картины». Литературная (а в XX веке еще и кинематографическая) история продолжала существовать и оставаться источником представлений о прошлом для значительной части общества. Эта ситуация сосуществования научного и «ненаучного» способов обращения к истории в рамках единого исторического сознания общества стала характерной чертой Нового времени.

Отличия научной истории выразил основатель историко-критического метода Леопольд фон Ранке[1 ]Леопольд фон Ранке (1795–1886) — немецкий историк, основатель историкокритической школы; разработал методологию истории, основанную на работе с архивными источниками, и ввел в практику преподавания исторические семинары. В 1841 году получил официальную должность королевского историографа Пруссии. во фразе, которую цитировали историки всего мира на протяжении многих десятилетий: надо писать историю так, «как все происходило на самом деле».

Эта формула важна для понимания того, как ученые XIX века видели отношение между  историей как прошлым и историей как наукой. Историки считали своей задачей воссоздание прошлого в своих трудах, причем полагали, что это можно сделать единственным способом, — выяснив, «как оно было на самом деле». Гарантией точности их работы было скрупулезное следование процедурам исторического анализа.

Такой подход исключал влияние историка на результат его исследования: предполагалось, что любой квалифицированный историк извлечет из одинакового набора источников один и тот же набор фактов, как разные шахтеры достанут из шахты одну и ту же руду. Именно поэтому в тот период в исторической науке стали популярны коллективные монографии: историки делили между собой какой-либо исторический период и писали многотомное сочинение так, как если бы этим занимался единственный ученый[2 ]Ярким примером можетпослужить многотомная коллективная монография по истории Франции под редакцией Эрнеста Лависса, в написании которой принимали участие более десятка историков: Histoire de France depuis les origines jusqu’à la Révolution / (sous la dir. d’) Ernest Lavisse. 9 (18) t. Paris: Hachette, 1900 11.. Историки XIX века исходили из тождественности истории как прошлой реальности и истории как знания о прошлом, видя свою задачу в установлении всех фактов прошлого, то есть приведения объема знания в соответствие с объемами прошлых событий.

Тот же Ранке способствовал профессионализации истории, введя в Берлинском университете семинар как форму работы со студентами. Во второй половине XIX века в европейских университетах появилось множество кафедр истории, историческое образование отделилось от филологического или юридического, в ведущих странах
Европы начали публиковаться научные журналы по истории.

Ученые, составившие «историко-критическую школу», опирались в своих работах на источники, из которых они извлекали факты прошлого. Поскольку история ими мыслилась прежде всего как политическая и дипломатическая, то и основными источниками для них были документы официального происхождения, которые они находили в государственных архивах. Задачей историка стало нахождение все новых фактов в архивных документах — главных источниках тогдашней исторической науки.

Во Франции, а затем и в Англии в этот период распространился позитивизм. Усвоившие его методологические основания историки отказались от попыток установления «законов истории» (эту задачу они уступали социологам), посвятив свои труды как можно более полному выявлению всех фактов прошлого. Труды таких историков-позитивистов, как Генри Томас Бокль (1821–1862) в Англии, Ипполит Тэн (1828–1893) и Н.-Д. Фюстель де Куланж (1830–1889) во Франции стали считаться идеалом исторического исследования.

Девятнадцатый век так и не стал «веком истории» — во второй половине столетия бурное развитие естествознания сделало его образцом «настоящей науки». История в тот период также ориентировалась на критерии научности, вырабатывавшиеся естественниками. Объектом истории стали считать прошлое (прошлое общество), которое понималось как аналог природы — объекта естественных наук. Часто методологические установки историков второй половины XIX века считают основами «позитивистской историографии» — во многом потому, что позднее их совокупно критиковали историки школы «Анналов». Да, эти установки распространились в то же время, когда идеалом знания служила так называемая «позитивная наука», известны попытки методологически увязать историческую методику с одним из этапов естественнонаучных исследований, а именно — со сбором материала. Однако правильнее будет сказать, что эти методы лишь совпали с триумфом позитивизма, но не были результатом его «внедрения» в историческую науку, которая стала считаться предварительным этапом перед отведенным социологии главным элементом научной программы позитивизма — формулировкой законов.

В самом конце века, в 1897 году, два французских историка Шарль Виктор Ланглуа и Шарль Сеньобос опубликовали свой учебник, в котором обобщили накопленные за столетие правила работы историка. В их «Введении в изучение истории» было твердо заявлено: «История пишется по документам… нет их, нет и истории»[3 ]Ланглуа Ш.-В., Сеньобос Ш. Введение в изучение истории. М.: ГПИБ, 2004. С. 49..