— Почему вы решили посвятить монографию фигуре Галена?
— Надо понимать, что книг, которые посвящены Галену и которые ставили бы задачу исследования этой исторической фигуры с точки зрения места в истории науки, с точки зрения преемственности некоторых взглядов, комплексных позиций, натурфилософской в том числе, а не только медицинской, в России не было в принципе. Это единственное фундаментальное исследование по Галену.
В первую очередь это связано с отсутствием источников. Работа Галена под редакцией академика Терновского «О назначении частей человеческого тела» была переведена и опубликована на русском языке только в 1971 году. Это основополагающий медицинский труд Галена, раскрывающий его взгляды на анатомию, физиологию и устройство человеческого организма. В латинской версии она называется «De usu partium», то есть «Об использовании частей», если переводить дословно. Работа была переведена профессором Кондратьевым, тогдашним руководителем кафедры античной филологии филфака МГУ.
Эта книга сама по себе является ценнейшим источником. Она довольно объемная и предварена относительно небольшой вступительной статьей, где дана общая оценка взгляда Галена на анатомию и физиологию. Этот комментарий, однако, даже в узком источниковедческом плане отнюдь не исчерпывал вопроса интерпретационного и историко-научного анализа приведенного труда, не говоря уже о более широком взгляде на место Галена в истории науки с позиций научных революций. Несмотря на это, труд Кондратьева и Терновского, конечно, огромной важности. Дальнейших научных работ, связанных с историей медицины, которые бы этот источник каким-то образом использовали с точки зрения попыток реконструкции целостных взглядов Галена и античной медицины того времени, не было.
В России никто всерьез не занимается этой темой. Таким образом, крупные перевороты последних десятилетий и процессы, происходившие в мировой науке, прошли мимо российской историографии. Терновский написал в 1957 году, что Гален — это интерпретатор Гиппократа, и с тех пор в России его только так и воспринимают.
— Какое значение имело учение Галена для истории медицины?
— Наряду с Аристотелем, пожалуй, нет такого другого явления в истории науки, как Гален. В истории естествознания в целом, не говоря уж об истории медицины. Во II веке создается теоретико-практическая система Галена. Это взгляд и на анатомию, и на физиологию, натурфилософию, этику, а не только на лечение пациентов. Это первый момент в истории медицины, когда можно говорить об использовании парадигмального подхода, общепринятого для истории науки после XVII века, научного периода. Хотя мы все прекрасно понимаем, что Гален жил в донаучный период. Даже если взять стандартную концепцию современной науки (универсальность, полезность, наличие гибкой этической системы), которая охватывает все практические данные и дает пространство для будущих исследований, то окажется, что все эти характеристики работают по отношению к системе Галена II–III веков. Это первая господствующая система в медицине, и вплоть до XVI века это основа медицинской теории и практики. С XVI по XIX век система частично замещается, но как лечебная программа она актуальна вплоть до середины XIX века. Хотя, конечно, в анатомию вносятся серьезные изменения начиная с XVI века. Например, в начале XVII века Гарвей открывает замкнутую систему кровообращения. У Галена же платоновская традиция: кровь создается в печени (так называемая гемопоэтическая функция печени, гемопоэз — создание крови).
Классическое издание Карла Готлиба Кюна, многотомник Галена, который выходил в 1817–1821 годах, до сих пор используется в источниковедческом плане как протограф. Corpus Galenicum — 110 работ, которые точно принадлежат Галену, Кюн издавал для врачей. Сам Кюн был врачом из немецкой школы эклектиков начала XIX века. И, пожалуй, был наиболее успешным, популярным, высокооплачиваемым врачом Германии. Он издает Галена как медицинское пособие. Это не источниковедческое, не историко-медицинское издание, а практическая книга для врачей XIX века. Другого примера такого доминирования теоретико-практической системы в истории науки нет.
— Монография написана вами в соавторстве с Андреем Щегловым и Наталией Шок. Расскажите, пожалуйста, о работе над книгой.
— Это соавторство в чистом виде. Нельзя сказать, что один написал с первой по пятидесятую страницу, другой — с пятидесятой по сто двадцать восьмую и так далее. Монография построена на введенных в научный оборот трех источниках, работах Галена. Плюс еще один очень важный источник, которого нет в приложении, но он разбирается очень подробно в самом тексте монографии. Это найденные нами у Евсевия фрагменты трактата Дионисия Великого, патриарха Александрии начала III века. Мы обнаружили совершенно революционные вещи, на основании которых позволили себе сделать заключение, что к середине III века была сформирована натурфилософская концепция раннего христианства, и она совпадает со взглядами Галена. Мы нашли у Дионисия Великого моменты, где он критикует ученых, врачей-методистов, которые являются оппонентами Галена.
Работа над книгой, во-первых, колоссальный источниковый поиск, во-вторых, огромная работа по переводу. Один из трех соавторов, Андрей Петрович Щеглов, прекрасно владеет древнегреческим. Это исследование мультидисциплинарное. Наталия Петровна Шок, наш третий автор, имеет базовую социологическую подготовку.
Как понять, почему Галеном не занимались? Мы изучали зарубежную историографию, переломные моменты в трактовках и пришли к выводу, что причина в общей смене парадигмы в истории науки — оценка отношений религии и науки, которые переоценивают где-то к началу 90-х годов. Есть очень много аспектов, которые нужно понимать для того, чтобы заниматься этой проблемой. Начиная от античной филологии и способности перевести сложный текст и интерпретировать его. Можно ли это сделать без медицинских знаний? Нет. А без общефилософских знаний можно понять? Нельзя. И далее вплоть до современной историографии. Простой пример: где найти протографы? Мы получали их во Фрайбурге, в Болонье, в Стокгольме. Сейчас в нашем распоряжении фактически все 110 работ Галена, кое-что из Аристотеля, не переведенное на русский, Дионисий, Евсевия получили с помощью наших коллег во Фрайбурге и так далее.
— Как можно описать взгляды Галена?
— Если говорить о системе Галена, я бы дал такую дефиницию — это галенизм. В западной историографии понятие «галенизм» очень широко используется. Когда мы начинаем в российской историографии вводить «галенизм», мы определяем его как теоретико-практическую систему, предложенную Галеном, которая включает в себя четкие системные представления об анатомии и физиологии, натурфилософии, этике и медицинской практике, то есть методах лечения.
Крупнейший, основополагающий труд Галена называется «О доктринах Платона и Гиппократа». То есть Гиппократ для него — отец как клинициста, как врача. Это означает приоритет эмпирического метода. То есть все, что ты изучаешь, есть практические наблюдения, индивидуальный подход к пациенту. Это отличает Галена от методистов, которые используют общие схемы, применяя их в каждом конкретном случае. Принцип терапии — противоположное противоположным — то, что предлагает Гиппократ, и то, что Гален развивает в своей фармакопеи. Мы сейчас делаем то же самое. У нас жар. Что мы пьем? Жаропонижающее. У нас воспаление. Что пьем? Противовоспалительное. Казалось бы, банально, но это основополагающие вещи, как законы Ньютона.
Другой принцип: задача лечения — воздействовать на причину болезни. То, что в наши дни называется «патогенетический подход». У человека болит голова. У него мигрень или начинается инсульт, тяжелый гипертонический криз или это просто функциональные боли от переутомления? Разница большая, и лекарства совершенно разные. Гален прекрасно понимает, что причина апоплексического удара — это избыточный объем крови, который собирается в сосудах головного мозга. Но что можно дать человеку во II веке? Кардиотропный аппарат? Их еще не существовало. Гален прекрасно понимает, что нужно воздействовать на причину, но что он может сделать? Как убрать этот объем крови? И Гален делает кровопускание. Не было другого способа экстренно убрать излишний объем, и его пациенты поправлялись. Мой хороший знакомый, живой классик истории античности и истории медицины Вивьен Наттон как-то сказал: «У меня вопрос о Галене: хотел бы ты, чтобы Гален был твоим врачом?» Это вопрос о его месте в истории медицины. Я, очевидно, хотел бы.
Гален прекрасно знал о христианских догматах и был хорошо знаком с иудаизмом. Но как античный эстет критикует «за грубость» некоторые их идеи, говоря об идее Бога-творца, создающего мир по определенным законам, по которым все функционирует, как о гораздо более изящной. И отсюда анатомическая система. Если создано по принципу функциональной целесообразности, значит, ничто лишним не бывает. Нет бесполезных частей. Все, что мы находим в процессе работы с человеческим телом (трупом или оперируя), нужно, и надо просто понять, зачем. Это колоссальный импульс для будущих исследований.
Другие идеи, понятные даже не врачам, — принципы этики. Это этика гиппократовская — служение пациенту. Чрезмерный интерес к материальным благам убивает любую врачебную активность. Гален, кстати, слово «аскеза» употребляет очень часто в таком же значении, как у христианских авторов. Его система натурфилософская, четкая, основанная на творческом акте Бога, законах, объективно познаваемых с помощью методов эмпирического познания, на врачебной практике, основанная на этих принципах и этике, основанной на идеях, содержащихся кратко в клятве Гиппократа.
— Как смотрят на роль Галена в истории медицины и науки сегодня в зарубежной историографии?
— В процессе научных дискуссий с лучшими западными историками медицины в Эксетерском университете, куда я был приглашен, мне показалось, что они достаточно остро ощущают революцию в медицине как таковую. Исследователи прекрасно понимают методологические новеллы Галена, очень хорошо понимают натурфилософские новеллы, но не до конца осознают, какой феноменальный эффект это все вместе имело на медицинскую практику. Более того, по источникам мы не на одном и том же пути. Конечно, в англоязычную практику введено гораздо больше работ, но, например, «О зависимости души от темпераментов тела» — основополагающая работа. Мы перевели ее на русский язык, ввели в научный оборот, и она только сейчас была переведена на английский, буквально параллельно с нами. Ее текст, интерпретация активно обсуждаются в мировой науке.
— Какие ваши дальнейшие планы по изучению этой темы?
— Сейчас мы работаем над переводом следующих трактатов и их интерпретацией. Много неоднозначных вещей, только сейчас мы начинаем многое понимать. Например, очень активная и интересная сейчас дискуссия: взгляды Галена на микроструктуру материи. Что он предлагает вместо атомизма, который отрицает? Согласитесь, что без понимания этого уровня строения материи система неполна. У меня есть несколько соображений по этому поводу, которые мы сейчас обдумываем. Но первоочередная задача — перевод источников. Как это происходит в клинической медицине, например хирургии? Будем оперировать, изучать результаты — будет у нас наука. Для историка такую роль играет источник. Будем и дальше вводить источники в научный оборот — будет возникать больше вопросов и новых ответов.
