Какие представления о политической добродетели были в античности, как можно реконструировать политические процессы, используя методологию аналитической философии, и благодаря каким механизмам образуютя новые формы политического господства. Главные тексты на русском языке о политике, ее ключевых процессах, категориях и риторических приемах в рекомендованной подборке книг.

1

Роберт Нозик. Анархия, государство и утопия. — М.: ИРИСЭН, 2008

Выдающийся пример применения методов аналитической философии к реконструкции политического процесса. Нозик пишет полноценный трактат о политике, но обходится при этом без каких-либо исторических примеров или аналогий. Ему достаточно аксиомы («каждый человек имеет права»), корректно заданного вопроса («как может существовать государство, не нарушающее по крайней мере часть этих прав?»), а также последующих рассуждений, анализа и мысленных экспериментов. На выходе мы имеем классическую апологию либертарианского взгляда на мир, где государство объявлено если не главным врагом, то по меньшей мере агентом зловещих изменений, нуждающимся в жесточайшем контроле за ним со стороны общества. Частная собственность священна, перераспределение богатств через налоговую систему недопустимо, Левиафан превращается в скромного «ночного сторожа», и все это обсуждается с предельной ясностью, как того и требовал отец-основатель Витгенштейн.

2

Ханна Арендт. Vita Activa, или о деятельной жизни. — Спб.: Алетейя, 2000

Один из ключевых текстов XX столетия, повествующий об античных представлениях о политической добродетели, которую мы потеряли. Современные политики используют греческие понятия, описывающие общественную реальность, такие как демократия или олигархия, но при этом совершенно не удерживают контекст, в котором они были впервые высказаны. Труд как условие выживания и приватная жизнь человека, столь ценимые в современном мире, ничего не стоили для античных республиканцев, показывает Арендт. Замкнутость на этих двух практиках, отсутствия политического сознания и политического действия были характерными состояниями лиц, лишенных гражданского статуса, то есть рабов. Свободный же человек занимается творческим созиданием исключительно в публичной сфере — там, где его деяния могут быть по достоинству оценены современниками и потомками, такими же свободными людьми и тоже политиками и созидателями одновременно. Арендт ставит диагноз нынешнему «обществу спектакля», где политики всего лишь играют роль добродетельных граждан и мудрых вождей. Согласно философу, превращение политического в представление и клоунаду есть следствие забвения республиканских принципов деятельной жизни и безразличия к судьбе полиса со стороны отцов семейств, скрывшихся по своим частным квартирам. Этот текст стал основой для мощной интеллектуальной традиции современного республиканизма (не путать с республиканской партией США).

3

Борис Капустин. Критика политической философии. — М.: Территория будущего, 2010

Главный современный русский автор, пишущий о политической философии, — исследователь гражданского общества Борис Капустин, профессор Йеля. «Критика политической философии» представляет собой сборник статьей, посвященных вдумчивой дискуссии с либералами, емким замечаниям к современном политилогическим штампам (то есть, своего рода метаполитологии), экзегезе понятия революции и революционного события. Тексты Капустина — это лучшее, что может получить по теме современный русскоязычный читатель, не прибегая к услугам переводчиков.

4

Альберт Хиршман. Риторика реакции: извращение, тщетность, опасность. — М.: Высшая школа экономики (Государственный университет), 2010

Эта книга кажется написанной специально для России. Альберт Хиршман — выдающийся американский интеллектуал, эрудит и автор книг по целому ряду научных дисциплин, к сожалению, почти не известный в России, — анализирует в ней риторические приемы, которые реакционеры в течение двух столетий используют против любых реформаторов и сторонников перемен. Применительно к отечественному контексту эту книгу можно было озаглавить, скажем, «речи застоя». Приготовьтесь, консерваторы будут обвинять вас в «извращении», то есть в том, что ваши реформы приводят к прямо противоположным результатам по сравнению с декларируемыми. Они также не замедлят сообщить вам, что ваши усилия тщетны, поскольку человеческая природа остается неизменной, и новая жизнь будет такой же, как была от веку. Наконец, изменения связаны с опасностями, о которых вам тоже обязательно напомнят.

5

Мишель Фуко. Безопасность, территория, население. — М.: Наука, 2011

В своих поздних лекциях, прочитанных в Коллеж де Франс, главный французский философ XX века обращается к анализу политических практик, характерных для современного государства. От дисциплинарного общества, сложившегося в эпоху Просвещения, мы переходим к либеральным и неолиберальным политическим образованиям. Фуко показывает, как механика этого перехода ведет к новым формам господства, к приватизации надзора, когда — ради всеобщей безопасности, борьбы с терроризмом, противодействия семейному насилию или защиты прав детей — главным надсмотрщиком за индивидами становится само гражданское общество. Как рождаются вроде бы невинные и привычные ментальные конструкции вроде «населения», которые затем используются всепроникающей властью для управления человеческим материалом, подготовкой из него образцовых отцов, матерей, солдатов и офисных клерков. К книге непосредственно примыкает еще один курс лекций — «Рождение биополитики», в котором развивается тема новых «прогрессивных» форм контроля. Читать Фуко для неподготовленного человека — настоящая пытка, зато потом вы рискуете распробовать и войти во вкус.